— На борту сбитого над Донецкой областью Боинга-777 погибли ведущие голландские специалисты в области профилактики и лечения СПИДа, в том числе бывший глава Международного общества по борьбе со СПИДом Йуп Ланге. Как эта катастрофа может повлиять на ситуацию с изучением опаснейшей болезни и разработке вакцины против ВИЧ?

— Вклад лично Йупа Ланге в дело борьбы с ВИЧ/СПИД очень большой. Он был ведущим в Нидерландах и одним из самых известных в мире специалистом в этой области. Гибель вместе с ним других исследователей ВИЧ безусловно негативно скажется на состоянии дел в этой сфере в самой Голландии. Однако влияние трагедии на ситуацию с борьбой со СПИДом в мире в целом весьма ограничено. Дело в том, что существует множество центров изучения ВИЧ, как в Европе, так и в других регионах земного шара. Не приходится говорить о том, что потеря ряда ученых, в том числе одного поистине выдающегося, серьезно затруднит, например, разработку эффективной вакцины. Конечно, в Амстердаме находится один из ведущих центров вирусологии и изучения ВИЧ, который возглавлял Ланге. Однако следует учитывать, что даже в небольшой Голландии имеется несколько таких центров. В целом же в странах Евросоюза их порядка сотни.

— Ученые каких стран дальше других продвинулись в деле изучения ВИЧ?

— В плане финансирования пальму первенства уверенно держат США. Там только по линии национального центра здоровья государственные затраты на научные разработки в области ВИЧ/СПИД составляют около миллиарда долларов в год. Для сравнения, в России в последние годы бюджетных средств на изучение ВИЧ-инфекции не выделялось. Европейцы на науку тратят меньше американцев, что связано с общеэкономическими проблемами. Кризис привел к тому, что в европейских странах количество научных грантов в сфере изучения ВИЧ несколько уменьшилось в последние годы.

— Какие еще, помимо гибели голландских ученых, последствия в деле борьбы со СПИДом принес вооруженный конфликт на Украине?

— Эти последствия очень серьезные. Я говорю именно о влиянии на ситуацию в России. Во-первых, присоединение Крыма добавило к российской армии носителей ВИЧ-инфекции еще, по разным оценкам, до 30 тысяч человек. Во-вторых, из примерно 100 тысяч беженцев, которые прибыли на нашу территорию из восточной Украины, не менее чем тысяча больна СПИДом. Это расчетный показатель, исходя из того, что на Украине носителями ВИЧ является примерно один процент населения. Сейчас беженцы должны пройти обследование, которое уточнит конкретные цифры. После этого встанет вопрос, что делать с ВИЧ-инфицированными из числа граждан, прибывших в Россию с востока Украины. По нашим законам, лечение ВИЧ-инфекции возможно осуществлять за государственный счет только в отношении граждан Российской Федерации. Должно быть специальное постановление правительства о закупке препаратов для лечения беженцев с Украины. По международным законам, конечно, принимающая сторона обязана оказывать в том числе и такую медицинскую помощь беженцам, но надо на практике выделить деньги и закупить лекарства. Так что проблема имеет место.

— Насколько существенным стал украинский вклад в российскую ситуацию с распространением СПИДа?

— Этот вклад достаточно существенный, однако не стоит забывать о том, что он прибавился только в этом году. Между тем ситуация с эпидемией ВИЧ в нашей стране ухудшается уже давно. За прошлый год зарегистрировано около 80 тысяч новых случаев заражения. Общее число выявленных за все время наблюдений носителей инфекции достигло на сегодняшний день 850 тысяч человек. Из них умерло 150 тысяч. Причем это без учета Крыма и беженцев с Украины, которые, как я уже сказал, добавили еще более 30 тысяч зараженных.

— Как тогда быть с итогами исследования, только что опубликованными в ведущем медицинском журнале The Lancet, согласно которым эпидемии самых опасных инфекционных заболеваний, включая СПИД, во всемирном масштабе пошли на спад?

— Эта публикация только вводит всех в заблуждение, потому что в разных регионах мира ситуация улучшается или ухудшается очень быстро. В России она в данный момент ухудшается. Дошло до того, что уже у многих представителей региональных властей диагностирована ВИЧ-инфекция. У нас эпидемия первоначально развивалась среди наркопотребителей. Однако в последнее время она плавным путем начала распространяться и на другие категории граждан. Мы не можем вторгаться в частную жизнь, и называть имен я не буду, но у меня есть список целого ряда ВИЧ-инфицированных людей и среди журналистов, и среди бизнесменов. К сожалению, дело уже дошло и до работников администраций разного уровня.

— Вернемся к событиям вокруг Украины. Могут ли антироссийские санкции, порциями вводимые странами Запада, негативно повлиять на ситуацию с распространением опасных заболеваний в нашей стране?

— Россия некоторое время назад отказалась от зарубежной помощи в борьбе с эпидемией ВИЧ-инфекции. Сейчас мы сами пытаемся помогать в этом деле соседним странам. Прежде всего государствам Средней Азии или, например, Белоруссии. Речь идет о бюджетных деньгах, которые помимо двусторонней помощи Россия также вносит в глобальный фонд борьбы со СПИДом. В тоже время финансирование наших внутренних программ профилактики и борьбы с ВИЧ не увеличивается последние четыре года. То есть, от внешних источников финансирования мы отказались, но и внутренние не наращиваем. Объем бюджетного финансирования держится на уровне 18 миллиардов рублей в год. Но поскольку за четыре года произошла инфляция, то по сути бюджетные траты по линии борьбы с ВИЧ в нашей стране снижаются. Между тем за последние три года число инфицированных в России выросло на 200 тысяч человек.

— Значит, мы сами создаем проблемы, и санкции Запада российскую картину борьбы с ВИЧ не ухудшают?

— Это верно в плане финансирования, но мы не знаем, что они там за рубежом еще могут придумать и уже придумывают. У нас в Центре только один сотрудник собирался ехать в Австралию на тот самый всемирный форум, куда так и не добралась голландская делегация. Один, потому что больше ни у кого денег не нашлось для оплаты поездки. За это приходится платить из своего кармана, бюджетное финансирование таких мероприятий не предусмотрено. Так вот, этот сотрудник австралийскую визу не получил. Самая же большая проблема состоит в том, что мы в основном закупаем импортные лекарства для лечения ВИЧ-инфекции. Поэтому в плане санкций еще что-нибудь придумать могут.

— Неужели дойдет до эмбарго на поставки жизненно важных лекарств?

— Я так скажу: ничего хорошего в данном случае мы не ждем.